Диктатура в любой форме – от наследственной монархии до фашистской хунты - зависит от случайности. Ибо велика роль диктатора.
Диктатор может быть гением, может быть патриотом, может быть самодуром, может быть хапугой и коррупционером, а может быть просто дураком или ничтожеством. Как повезёт.
Не то с парламентом. Парламент всегда и везде поголовно состоит из политиканов, проходимцев, карьеристов, демагогов и подлецов. Других там не держат.
Такова процедура селекции в парламент. Система принимает и продуцирует только таких.
Исключения попадаются, но поскольку парламент – коллективный орган, исключения не имеют значения. Решают то большинством.
Для политиканов в демократическом государстве личное благополучие и личный покой – прежде всего. В том числе и государства, с которого они кормятся. Если “народные избранники” будут твёрдо уверены, что лично им от этого будет лучше, если они проголосуют за ликвидацию государства и отдачи его кусками разным оккупантам, пусть самым зверским режимам, можете не сомневаться – они проголосуют за это.
Когда в стране всё благополучно и такой вопрос не стоит, парламент вполне безопасен для населения. Но он совершенно не годится для управление страной в кризисные периоды.
Особенно наглядно это проявилось во Франции во время Второй мировой. Немцы шли маршем на Париж. А для парламентских политиканов не было более интересного вопроса, чем на сколько возрастут шансы на отставку действующего правительства и избрание своего премьера, если немцы подойдут к пригородам Парижа. Почитайте “Падения Парижа” Ильи Эринбурга. Который наблюдал описываемый процесс изнутри.
Квинтэссенция парламентаризма, изречённая одним современным французским политиканом: “Я знаю, что нужно сделать для спасения страны. Я не знаю, как мне после этого переизбраться”.